Стихотворение А.С. Пушкина "Деревня": анализ. "Деревня" Пушкина - пример вольнолюбивой лирики поэта. "Деревня" Пушкина: анализ стихотворения, история создания Пушкин деревня впечатления

Истолковывая «Деревню», обращаются прежде всего к заключенной в ней политической идее. Антикрепостническая направленность стихотворения служит убедительным примером несомненного свободолюбия молодого Пушкина. Однако, сосредоточиваясь на политической идее, часто проходят мимо того бесспорного факта, что она подчинена широким раздумьям Пушкина о своем призвании, о поэтическом служении, о влиянии жизни на искусство и искусства на жизнь.

Центральный образ в стихотворении - образ поэта, размышляющего о своей участи и о своем даровании. Но поэт не отгорожен от жизненных тревог и волнений. Он откликается на них и в то же время испытывает на себе их прямое воздействие. И свою поэтическую судьбу решительно связывает с долей народа, с исканиями передовых людей своего времени. Ни в коей мере не отвергая антикрепостническую нацеленность «Деревни», нельзя не видеть, что восприятие стихотворения лишь в качестве политической декларации сужает его смысл.

История написания

«Деревня» написана Пушкиным в июле 1819 года. В ту пору Пушкин был молод. Он недавно окончил Лицей и поселился в Петербурге. Среди его друзей и знакомых - поэты и свободолюбцы, недовольные самодержавием и крепостным состоянием. Они жаждут перемен и хотят приблизить желанный час вольности. Общение с ними заражает Пушкина. В 1818-1819 годах поэт пишет сатирические «Сказки» («Ура! в Россию скачет…»), «К Чаадаеву», эпиграммы «На Стурдзу» («Холоп венчанного солдата» и «Вкруг Стурдзы я хожу…»), ему приписываются эпиграммы «Двум Александрам Павловичам» и «На Аракчеева». В круг этих вольнолюбивых стихотворений входит и знаменитая «Деревня».

Лирический образ деревни

Название стихотворения, как и его первые строки, настраивает на идиллический лад. В европейской поэзии деревня обычно идеализировалась, изображалась цветущим раем, приютом вдохновения, творчества, дружбы, любви, островком независимости. Эта традиция уходила в седую древность. В эпоху античности возникла буколическая, или пасторальная (оба слова означают «пастушеская»), лирика. В ней воспевались красоты природы, прелести мирной сельской жизни, счастливое уединение вдали от суетной, полной корыстных соблазнов городской цивилизации. На этой почве сложился жанр идиллии - стихотворного или прозаического произведения, в котором писатели восхищались безмятежным деревенским бытом и добрыми нравами его обитателей. Идиллии были популярны и среди русских поэтов. Идиллические мотивы часто проникали в элегии, послания. В литературе нового времени благостное представление о деревне, будто бы не знающей Социальных и других конфликтов, нищеты, рабства, было уже поколеблено. Решительный удар по нему нанес Радищев своим «Путешествием из Петербурга в Москву». Дворянская интеллигенция уже смутно начала понимать, что неволя городов связана с крепостничеством деревень, что духовное рабство дворян не находится в стороне от подневольного положения крестьян, потому что сословие, угнетающее другое сословие, само оказывается несвободным. И все-таки идиллическое восприятие деревни было стойким: по контрасту с городом она казалась уголком свободы, душевной чистоты, поэтических мечтаний.

Деревня привлекает Пушкина. Он понимает высокие чувства поэтов, которым в сельском одиночестве вольнее дышится и живется. В стихотворении возникает условный образ идиллического лирика, и Пушкину этот образ близок и дорог. Здесь впервые, может быть, звучит лирический мотив единства труда и вдохновения как залога полноценной творческой жизни, к которой он устремлен и свет которой в дальнейшем будет озарять всю его поэтическую судьбу. Со времени «Деревни» этот союз будет приравнен Пушкиным к понятию счастья. Туда, в укромный уголок, он будет тщетно рваться впоследствии из Петербурга, от двора, от преследующей его злобной придворной черни, чтобы вольно отдаться труду и вдохновению.

Тема добровольного бегства из душного света («Я променял порочный двор цирцей, Роскошные пиры, забавы, заблужденья…») в «Деревне» весома и значима. Недаром Пушкин дважды повторяет, словно заклинание: «Я твой…» Картины природы, созерцаемые поэтом, казалось бы, подкрепляют умиротворенное настроение.

Сельский вид, радуя взор, обещает плодотворное будущее и располагает к высоким размышлениям. Однако идиллия не становится целью пушкинского изображения: природа, сельская тишина, «довольство», «труд» и «праздность вольная» побуждают поэта к поискам смысла жизни, вселяют в него возвышенные переживания.

Юный идиллик обретает черты поэта-философа и прямо обращается к великим деятелям человечества, чьим «творческим думам» он особенно чутко внимает «в уединеньи величавом»:

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!

Так рождаются две центральные строфы, в которых Пушкин доверчиво открывает свой задушевный идеал истинного поэта. Он чувствует себя не отшельником в глуши, трусливо бежавшим от треволнений жизни, а художником-мыслителем, который осваивает многообразные впечатления действительности и передовые идеи века. Он остро переживает потребность прикоснуться ко всей полноте бытия, дающей пищу труду и вдохновенью, нераздельных для него с познанием и провозглашением истины.

Анализ стихотворения «Деревня»

Идиллическое изображение деревенской жизни не становится поэтическим предметом «Деревни» и даже двух ее первых строф. Из темы сельского одиночества и разрыва с городской цивилизацией прорастает новая тема - творческого труда, высокого вдохновения, заполняющего деревенский досуг:

Он гонит лени сон угрюмый,
К трудам рождает жар во мне,
Й ваши творческие думы
В душевной зреют глубине!

Поставленные в центре две строфы («Я здесь, от суетных оков освобожденный…» и «Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!») образуют идейный фокус стихотворения и выражают подлинные мечты Пушкина. Он вовсе не хочет остаться поэтом-идилликом, певцом сельского уединенья. Его волнуют общественные настроения и влекут не суетные поиски славы и не одно лишь любование прекрасной природой, но искание истины и смысла бытия. Развитие лирической темы, заданной в начале стихотворения, совершается как бы через ее усвоение и расширение, а отчасти и отрицание. Из тесных, узких рамок буколической лирики Пушкин вырывается на широкий простор лирики философской и гражданской. Соответственно меняется и условный образ поэта - элегик уступает место деятельному философу и гражданину, каким Пушкину представляется настоящий творец и каким он мыслит себя.

Однако мечта поэта омрачена зрелищем рабства, а его душевное спокойствие - «необходимое», как он скажет впоследствии, «условие прекрасного» - разрушено. Начало последней строфы:

Но мысль ужасная здесь душу омрачает…

противопоставлено двум центральным строфам. «Мысль ужасная» сковывает вольный полет воображения и творческое вдохновение. Ход пушкинской мысли очевиден: причина краха возвышенных надежд заключена в не зависящих от поэта обстоятельствах. Свободному творчеству нет простора там, где поругана вольность, где царствует «невежества губительный позор». Философско-гражданская тема стихотворения Пушкина «Деревня» перерастает в тему политическую. Идиллические и философские мотивы срастаются с гражданской проповедью. Пока страдают люди, сердце поэта не может быть спокойно, ибо его душа уязвлена грубым презрением к «закону». Как гражданина и гуманиста, «друга человечества», Пушкина охватывает гнев и боль при виде рабства. Картины невежества и насилия рождают грозные инвективы последней строфы. Идиллическое настроение исчезло.

Выражение «друг человечества», возможно, содержало намек на гордое прозвище Марата - «друг народа», но, скорее всего, в нем заключен более общий гуманистический смысл.

Идиллии нет в жизни, а следовательно, не должно быть и в искусстве. Острые противоречия жизни не располагают и к возвышенным философским мечтаниям о непреходящих ценностях бытия. Казалось бы, страшная современность, отторгнув у поэта спокойствие, способность ощущать полноту бытия и охладив творческий жар, пробудила в его чуткой душе «витийства… дар». Ведь Пушкин негодует, обличает, в его речи слышны громкие, ораторские интонации. Но почему же тогда в словах «О, если б голос мой умел сердца тревожить!» звучит явное сожаление о том, что его стихи неспособны взволновать людей? Почему свой поэтический «жар» он называет теперь «бесплодным» и с горечью вопрошает:

Почто в груди моей горит бесплодный жар,
И не дан мне в удел витийства грозный дар?

Приведенные строки возвращают память ко всему предыдущему тексту. Вспомним, что деревенское уединение располагало к размышлениям, что здесь поэт учился «в истине блаженство находить» и в нем рождался «жар» вдохновенного труда и уже созревали «творческие думы». Но зрелище рабства погасило огонь мысли, и он не дал ощутимых результатов, стал «бесплодным». В последней Строфе Пушкин не только обличает «дикое барство» - ему горько за напрасные, тщетные усилия горящего поэтического труда. Картины произвола нарушили душевное равновесие поэта, гармонию между вдохновением и трудом. И вместе с тем Пушкин не может не откликнуться на страдания людей и даже готов посвятить себя борьбе с деспотизмом, лишь бы уничтожить его. Однако в Пушкине живет и острое сознание своеобразия присущего ему поэтического дарования, и свойственное ему представление о поэзии, и понимание того, что искусство, вскрывая жизненные противоречия и способствуя их осмыслению, все-таки не отменяет и не разрешает их.

Сатирическое негодование и гражданская проповедь, по убеждению поэта,- не единственная задача творчества. К тому же Пушкин не чувствует себя исключительно граждански тенденциозным поэтом и не замыкает свою лирику рамками гражданских тем и мотивов или пасторальных песнопений. Поэзия в представлении Пушкина шире, полнозвучнее, рогаче одного лишь созерцательного наслаждения деревенскими видами или чисто гражданских обличений. Пройдет несколько лет, и Пушкин скажет по поводу рылеевской антитезы «Я не поэт, а гражданин»: «…Если кто пишет стихи, то прежде всего должен быть поэтом; если же хочешь просто гражданствовать, то пиши прозою». Вместе с тем он будет решительно возражать против исключения из поэзии и сатиры, и шутки, и веселого, и трогательного, и мечтательного. Поэтическому творчеству равно подвластны и суровая гражданственность, и блаженное умиротворение, и орлиный полет мысли, и непосредственная чувственная прелесть бытия. Ему доступна и одическая торжественность, и меланхолическая задумчивость, и идиллическая наивность, и элегическая жалоба, и горькая насмешка, и озорная улыбка.

Этот всеобъемлющий взгляд на поэзию, почва которой - действительность, а цель - истина жизни, складывается уже в ранних произведениях, и «Деревня» служит несомненным тому свидетельством. Вот почему Пушкину внятны и дороги и мирные песни сельской тишины, и страстная гражданская речь. Образ поэта, рисующийся его крылатому воображению, многогранен. Пушкин не отдает особенного предпочтения ни голосу поэта-идиллика, ни голосу поэта-обличителя. Его идеал - поэт-философ, поэт-гуманист. Б. В. Томашевский в своей прекрасной книге «Пушкин» писал о «Деревне»: «Значительным является то, что соединение этих слов («труд и вдохновенье») появляется в стихотворении, посвященном политической теме». Однако в данном случае точнее было бы сказать иначе: значительно то, что политическая тема органично вплетается в стихотворение, посвященное творческому самоопределению. В «Деревне» она выступает частью поэтического раздумья о собственном призвании, об исключительной жажде творчества, о неистребимом порыве к истине. Пушкин ждет разрешения социальных противоречий не от поэзии. Он надеется на восстановление «закона» «сверху»:

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя…

Он верит, что если будет устранен общественный конфликт, то наступит процветание отечества, излечатся душевные раны, нанесенные его оскорбленному чувству человечности, и раздвинутся широкие перспективы творчества. И надо оценить высокой мерой эту максималистскую и святую гражданскую одержимость Пушкина. В отличие от представлений Рылеева и других поэтов-декабристов, поэтический идеал Пушкина состоит не в изъятии тех или иных, прежде всего интимных мотивов из лирики. Пушкин обращен к широкому и свободному отображению действительности, не скованному какими-либо заранее налагаемыми ограничениями, исключающими из сферы поэзии те или другие мотивы и жанры. Пушкинская лирика не отвергает ни элегических, ни гражданских настроений.

Отстаивая право поэта на многообразие жизненных впечатлений, Пушкин не склонен ни к одностороннему предпочтению только элегической или только тенденциозно-риторической лирики, ни к их унижению или запрету. Вот почему образ поэта, созданный Пушкиным в двух средних строфах «Деревни», не тождествен ни поэту-идиллику, ни поэту-гражданину, хотя у него много с ними родственных черт. Поэт-идиллик и поэт-гражданин - неотъемлемые грани облика поэта-гуманиста, поэта-философа, «друга человечества».

Свойственная стихотворению «Деревня» устремленность к полноте и к истине отображения бытия предопределила «всемирную отзывчивость» Пушкина и общечеловеческий гуманистический пафос его творчества, несводимый к какой-либо строго очерченной доктрине, социальному или философскому учению. Личность и поэзия Пушкина с юных его лет проникнуты возросшим на реальной, земной почве жизнелюбивым и мудрым гуманизмом.

Стихотворение «Деревня» Пушкина, анализ которого мы проведем, показательно для понимания того, что лирику трудно разделить по тематическому признаку. Рамки одной темы тесны для этой элегии. В ней найдена новая форма воплощения вольнолюбивых мотивов, но, кроме этого, создана картина сельской природы, а также выражены мысли об истории, литературе, творчестве.

Главным художественным средством в стихотворении «Деревня», по жанровой природе близком элегии (от греч. «печальная песня», жанровая форма в лирике, стихотворение, выражающее сосредоточенное размышление или являющееся эмоциональным монологом, передающим печаль лирического героя от сознания морально-политических несовершенств или от любовных неурядиц), является антитеза. Антитеза (от греч. «противоположение») — это открыто выраженное противопоставление, контраст, который не скрыт за другими соотношениями, а выявлен благодаря художественным особенностям произведения. В «Деревне» развернутая антитеза возникает между двумя частями стихотворения. Первая состоит из трех строф, опубликованных в 1826 г. под названием «Уединение». В них использован вольный ямб. В начальном четверостишии повторяется сочетание трех строчек шестистопного ямба с четырехстопным завершением, которое является постоянным в первой русской элегии, принадлежащей В.А. Жуковскому («Вечер», 1806). Как и в ней, лирическому герою, пребывающему на лоне природы, дороги приметы пейзажа — «мирный шум дубров», «тишина полей». О прохладе темного сада, ароматах цветов и сена, переливах воды в ручьях и озерах идет речь во второй строфе, продолжающей обрисовку сельской гармонии. Мысль о том, что в природе внимательному наблюдателю открывается не только красота, но и равновесие цветов, звуков, запахов, звучала у Жуковского. Оно не бросалось в глаза, было «тихим» («Как тихая твоя гармония приятна!..» — «Вечер»), но умиротворяло душу, заставляя верить в осмысленность бытия.

Взору лирического героя Пушкина во всем видятся «следы довольства»: луг уставлен скирдами сена, на озере белеет парус рыбаря, нивы распаханы, по берегу бродят стада, вращаются крылья мельниц, топятся печи в овинах, где сушится зерно.

Богатство и многообразие человеческого быта дополняют гармоничное сочетание цветов и звуков в природе (темный сад — светлые ручьи, лазурные озера — желтые нивы; тишина полей — шум ручьев). Все движется, переливается, составляет «подвижную картину». Над ней веет ветер, разносящий ароматы цветов и дым, вырывающийся из труб овинов.

«Рассыпанная» («Вдали рассыпанные хаты...») по земле жизнь заставляет лирического героя забывать о заблуждениях, внушенных ему столичным времяпрепровождением. Оно было роскошно, пиры сменялись забавами, его очаровывали великосветские цирцеи (Цирцея, или Кирка, — в греческой мифологи имя волшебницы, удерживавшей на своем острове Одиссея, — Гомер. «Одиссея», X), но там не было места для «трудов и вдохновенья». Душа ожила только в «пустынном уголке», успокоенная тишиной природы. Во внутреннем мире лирического героя воцаряется гармония, поток его дней «льется», он не обращает внимания на время, погрузившись в размышления. Для всех забвение внешнего существования кажется «праздностью», но в действительности интенсивная внутренняя жизнь — это труд, приносящий счастье. В первой строфе элегии не только начинается создание картины природы, которая станет антитезой тому, во что люди превратили мирный уголок, но и привлекается внимание к причинам отказа от суетности и ложных очарований:

Приветствую тебя, пустынный уголок,

Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,

Где льется дней моих невидимый поток

На лоне счастья и забвенья.

Я твой — я променял порочный двор цирцей,

Роскошные пиры, забавы, заблужденья

На мирный шум дубров, на тишину полей,

На праздность вольную, подругу размышленья.

В третьей строфе лирический герой возвращается к намеченной в начале художественной цели, обрисовка пейзажа (прототипическими были впечатления от природы, увиденной поэтом в Михайловском, родовом имении, которое он посетил в юности) уступает место лирическому излиянию, характеризующему его интересы. Ощущая себя освобожденным от оков светского многолюдства, от влияния толпы, поклоняющейся злодеям и глупцам, он обретает истинное наслаждение в одиночестве: наедине с собой ищет ответы на свои сомнения в трудах историков и писателей («Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!», оракул — лат. «прорицатель»). Там его нравственное чувство находит отклик, доставляющий радость, блаженство. Его правота подтверждается истинами, открытыми в другие эпохи. Независимо от времени для человека ценными остаются свобода, сочувствие, самостоятельность мышления— те гуманистические идеалы, которые воодушевляют творца: пробуждают душу от «сна угрюмого», «к трудам рождают жар». В них зерно истины, зреющее в нем, чтобы дать прекрасные исходы в творчестве.

Важнейшими для лирического героя представляются просветительские требования: он не просто стремится к пониманию трудов защитников народных интересов и проповедников разумных преобразований в обществе, но учится «закон боготворить», вслушивается в «застенчивую мольбу», готов обличать «величие неправое». Вторая часть стихотворения, из-за появления которой оно не было опубликовано полностью, содержит резкую критику главного порока социальной жизни в России — крепостного права. «Мысль ужасная» о нем омрачает размышления, побуждает забыть и о красотах природы, и о творческих планах. Ни одно из внутренних ощущений не заглушает стонов, доносящихся с «цветущих нив», не заслоняет зрелища «убийственного позора», заметного «везде», в целом «здесь», в России. Долготерпение народа и невежество «барства дикого» — те нравственные пороки, которые отдаляют человечество («друг человечества» — определение, значимое для просветительской характеристики взглядов лирического героя) от «избраннейшего» дня — «прекрасной зари» свободы. В завершающих строчках, как и в стихотворении «К Чаадаеву», звучит реминисценция из радищевской оды «Вольность», на что указывает и шестистопный ямб финала (в тексте элегии такие шестистопные строчки чередуются с четырехстопными, это чередование имеет нерегулярный характер, образуя вольный ямб).

Между первой и второй частями стихотворения «Деревня» (Пушкин), анализ которого нас интересует, существует развернутая антитеза. Ее основой становятся гуманистические идеалы лирического героя, которым противопоставлена картина рабства. Его «застенчивой мольбе» (внимать ей с участьем должен научиться каждый, кто способен освободиться «от суетных оков») необходимо выражение, которое может найти только поэт, кому дан «грозный дар», позволяющий «сердца тревожить». Таким образом, важным моментом в содержании стихотворения становятся размышления о роли художника в общественных схватках. Он не один из тех, кто в открытой борьбе сражается с самовластьем, а сознающий свою исключительность вития (оратор, красноречивый человек), взывающий к народам и царям, повышая действенность нравоучения, благодаря выразительной силе искусства:

Почто в груди моей горит бесплодный жар?

И не дан мне судьбой витийства грозный дар?

В рассказе о приметах крепостной жизни особое значение имеют эпитеты, усиливающие реалистическое по своей достоверности и конкретности изображение действительности. Невежество — «убийственный» порок, ярем неволи «тягостен» для всех, владельцы душ — «дикие», «неумолимые», «бесчувственные»; рабы «измученные», покорные «насильственной лозе», обреченные склоняться «на чуждый плуг», не смеющие «надежд и склонностей в душе питать». Они труженики, «земледельцы», но их «собственность и время» присвоили себе, подобно завоевателям, помещики, превратившие их в рабов. Социальные различия возникли «на пагубу людей», доказательством чего становится представленное полотно. И его детали, и стилистические особенности не оставляют сомнения в том, что лирическому герою важно не только осудить беззаконие, но и выявить бесчувственность «злодеев», поднявших на ближнего «бич», не замечающих слез и стонов, мучающих «дев юных», «младых сыновей», их стареющих родителей. Лирическое излияние акцентирует эмоциональный накал переживания, рассказ превращается в гневное осуждение, независимо от смыслового плана. Оценивая его, Александр I, получивший от автора список элегии, отозвался о стихотворении неожиданно спокойно, как о выражении «добрых чувств». Действительно, в финале элегии лирический герой, ожидающий зари свободы, ее восход связывает с «манией» (действием) царя:

Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный

И рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Однако можно даже не вспоминать о том, в чем состояла суть «отчизны призыванья» («К Чаадаеву»), обрисованная в других стихах, посвященных вольнолюбивым устремлениям. Достаточно внимательно прислушаться к голосу лирического героя «Деревни», обращающемуся к сердцам, душам друзей человечества («Но мысль ужасная здесь душу омрачает...», «О, если б голос мой умел сердца тревожить!»), чтобы поставить элегию в один ряд с ними, выделив ее как открытый протест против устоев российского общества. Как и в оде «Вольность», главным является бунтарский пафос (непосредственно-эмоциональное отношение автора к реальности, по выражению В.Г. Белинского, «идея — страсть»), который очевиден при анализе художественных особенностей произведения. Его образный ряд, эмоциональное наполнение несут на себе отпечаток «грозных» предчувствий свидетелей векового угнетения народа, превратившегося для пушкинского поколения в оскорбительный архаизм (от греч. «древний»), «убийственный позор», доставшиеся в наследство и требующие немедленного вмешательства. У читателя «Деревни», захваченного тревогой лирического героя, страстностью его разоблачений, невольно должен был возникнуть вопрос, что случится, если молодые не увидят действий власти, устраняющих социальные недостатки. В элегии не дается ответа, как бороться с угнетением народа, ее художественная цель не включает призывов к мятежу. Настроение лирического героя далеко от отвлеченного бунтарства. Наряду с достоверностью детализированной картины сельского быта в стихотворении «Деревня» Пушкина присутствует и психологическая конкретика. Внутренний мир богат и разнообразен, но в нем заметна доминанта (от лат. «господствующий»): следование истине, покой, умиротворенность, величие, блаженство — самые значимые понятия, определяющие счастливое бытие, — недостижимы без освобождения от социальной и духовной неволи; человек должен быть хозяином своей судьбы, выбирая «праздность вольную», следование творческим стремлениям «свободной души» или борьбу за наступление эры «свободы посвященной», согласуясь с движениями своего сердца, прислушиваясь к тому, что «в душевной зреет глубине».

За выражением конкретной эмоциональной настроенности, окрашивающей в неповторимые тона образы каждого из стихотворений, где главной является свободолюбивая тематика, видна характеристика духовного мира их автора. Среди героев его лирических произведений — борцы за социальную справедливость, и в то же время «задумчивые певцы» («Вольность»), мыслители, ищущие истину, мирные ленивцы, погруженные в созерцание природы, забывающие на ее лоне о «роскошных пирах, забавах, заблужденьях» («Деревня»). Каждому из этих состояний автор готов сказать: «Я твой...» (там же), воплощая психологическую конкретику переживаний. Рассматривая его творчество, нельзя забывать ни частности, ни общее. Кроме того, в восприятии мира Пушкиным заметна такая динамика, что без контекста и временной перспективы стихотворение оценить невозможно. Политические аспекты вольнолюбия в начале 1820-х годов отходят на второй план, уступая место романтическому возвышению идеала свободы. Однако уже в 1827 г. появляются стихотворения, в которых дается итоговая оценка вклада своего поколения в исторический процесс.

Стихотворение “Деревня” было написано Пушкиным в 1819 году, в так называемый “петербургский” период его творчества. Для поэта это было временем активного участия в общественно-политической жизни страны, посещения тайного союза декабристов, дружбы с Рылеевым, Луниным, Чаадаевым. Наиболее важными для Пушкина вопросами в этот период являлись общественное устройство России, социальная и политическая несвобода многих людей, деспотичность самодержавно-крепостнической системы управления...

Так, стихотворение “Деревня” поэт посвящает проблеме крепостного права, волновавшей многих мыслящих людей того времени. Стихотворение имеет двухчастную композицию: первая часть (до слов “...но мысль ужасная...”) представляет собой идиллию, в то время как вторая - политическую декларацию, воззвание к сильным мира сего.

Деревня для лирического героя - это, с одной стороны, “пустынный уголок”, некий идеальный мир, где царят тишина и гармония. В этом краю, “приюта спокойствия, трудов и вдохновенья”, герой обретает духовную свободу, предается “творческим думам”. Образы этой части стихотворения: “темный сад с его прохладой и цветами”, “светлые ручьи”, “нивы полосаты”, “в дали рассыпанные хаты”, “мельницы крылаты”, - несомненно, романтизированы, что создает идиллическую картину покоя и умиротворения. Но совсем другая сторона жизни в деревне открывается нам во второй части, где поэт безжалостно обличает безобразие социальных отношений, произвол помещиков и бесправное положение народа. “Барство дикое” и “рабство тощее”, основные образы этой части, воплощают “невежества убийственный позор”, всю неправильность и бесчеловечность крепостного права. Лирический герой отождествляемый с самим поэтом, называющий себя “другом человечества”, не приемлет этой несправедливости и беззакония, желает “тревожить сердца...” людей, обнажая бесчинства помещиков и безысходность жизни крестьян, мечтает увидеть “народ неугнетенный” и “отечество свободы просвещенной”. Мир же, окружающий героя, полный жестокости и насилия, мир, где одни “тягостный ярем до гроба влекут”, а другие, “не видя слез, не внемля стона”, “присвоили себе и труд, и собственность, и время земледельца”, выглядит особенно безобразно на фоне прекрасной, гармоничной природы, царства “счастья и забвенья”. Таким образом создается контраст между двумя частями стихотворения, позволяющий с особой силой выявить идею ущербности, невозможности существования крепостного права.

Поэтом используется и множество изобразительно-выразительных средств языка. В первой части они создают романтическую и умиротворенную атмосферу: “льется дней моих поток”, “мельницы крылатые”, “озер лазурные равнины”, “мирный шум дубрав”, “тишина полей”. А во второй части изобразительные средства используются поэтом, чтобы с наибольшей яркостью обличить безобразие социального строя: “...насильственной лозой”, “чуждый плуг”, “измученные рабы”, “неумолимый владелец”. Кроме того, последние семь строк стихотворения наполнены риторическими вопросами и восклицаниями, ибо имеют характер воззвания к окружающим, выражают возмущение лирического героя и его нежелание мириться с несправедливым устройством общества.

Размер стихотворения - шестистопный ямб. Рифма - как мужская, так и женская, как перекрестная, так и кольцевая:

Приветствую тебя, пустынный уголок (женская),

Приют спокойствия, трудов и вдохновенья (мужская),

Где льется дней моих невидимый поток (ж.)

На лоне счастья и забвенья (м.)

(перекрестная рифма а-б-а-б).

Я твой - люблю сей темный сад

С его прохладой и цветами,

Сей луг, уставленный душистыми скирдами,

Где светлые ручьи в кустарниках шумят

(кольцевая рифма а-б-б-а).

Приветствую тебя, пустынный уголок, Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, Где льется дней моих невидимый поток На лоне счастья и забвенья. Я твой: я променял порочный двор цирцей, Роскошные пиры, забавы, заблужденья На мирный шум дубров, на тишину полей, На праздность вольную, подругу размышленья. Я твой: люблю сей темный сад С его прохладой и цветами, Сей луг, уставленный душистыми скирдами, Где светлые ручьи в кустарниках шумят. Везде передо мной подвижные картины: Здесь вижу двух озер лазурные равнины, Где парус рыбаря белеет иногда, За ними ряд холмов и нивы полосаты, Вдали рассыпанные хаты, На влажных берегах бродящие стада, Овины дымные и мельницы крилаты; Везде следы довольства и труда... Я здесь, от суетных оков освобожденный, Учуся в истине блаженство находить, Свободною душой закон боготворить, Роптанью не внимать толпы непросвещенной, Участьем отвечать застенчивой мольбе И не завидывать судьбе Злодея иль глупца - в величии неправом. Оракулы веков, здесь вопрошаю вас! В уединенье величавом Слышнее ваш отрадный глас. Он гонит лени сон угрюмый, К трудам рождает жар во мне, И ваши творческие думы В душевной зреют глубине. Но мысль ужасная здесь душу омрачает: Среди цветущих нив и гор Друг человечества печально замечает Везде невежества убийственный позор. Не видя слез, не внемля стона, На пагубу людей избранное судьбой, Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца. Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам Неумолимого владельца. Здесь тягостный ярем до гроба все влекут, Надежд и склонностей в душе питать не смея, Здесь девы юные цветут Для прихоти бесчувственной злодея. Опора милая стареющих отцов, Младые сыновья, товарищи трудов, Из хижины родной идут собой умножить Дворовые толпы измученных рабов. О, если б голос мой умел сердца тревожить! Почто в груди моей горит бесплодный жар И не дан мне судьбой витийства грозный дар? Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Дата создания: июль 1819 г.

Анализ стихотворения Пушкина «Деревня»

В 1819 году 20-летний Пушкин приехал ненадолго их Санкт-Петербурга в свое родовое поместье Михайловское. Именно здесь было написано его знаменитое стихотворение «Деревня», в котором автор анализирует не только собственную жизнь, но и дает оценку общественно-политическим событиям, которые происходят в России.

Стихотворение «Деревня» создано в форме элегии, однако его размеренный ритм, настраивающий на философский лад, весьма обманчив . Если в первой части произведения поэт признается в любви к своей родине, подчеркивая, что именно в Михайловском он был когда-то безмятежно счастлив, то во второй части «мысль ужасная здесь душу омрачает».

Столь пессимистичное настроение Пушкина объясняется достаточно просто. Еще подростком поэт неоднократно задумывался над тем, как несовершенно и несправедливо устроен мир. Люди, которые вынуждены с утра до ночи трудиться на земле, влачат нищенское существование. А те, кто привык проводить свои дни в праздном увеселении, ни в чем себе не отказывают. Однако более четко эти мысли сформировались у поэта несколько позже, когда в Санкт-Петербурге он довольно близко сошелся с будущими декабристами, проникнувшись их передовыми на то время идеями братства и равенства. Именно поэтому в первых строчках стихотворения «Деревня» поэт как бы невзначай упоминает о том, что он «променял порочный двор цирцей» на «мирный шум дубров, на тишину полей». Это противопоставление используется автором отнюдь не случайно. Пушкин, обращаясь к родной земле, признается: «Я твой». Он отождествляет себя не с высшим светом, от которого, по сути, зависит его судьба и блестящее будущее, а с обычными крестьянами, которые по духу поэту гораздо ближе и понятнее, чем графы и князья, считающие, что миром правят исключительно деньги. Поэтому, вернувшись в Михайловское, Пушкин отмечает, что «я здесь, от суетных оков освобожденный, учуся в истине блаженство находить».

Тем не менее, деятельная и бурная натура поэта не может долго наслаждаться тишиной и спокойствием сельской жизни в то время, как мир катится в пропасть . Поэта угнетает тот факт, что люди его круга предпочитает не замечать нищету и убогость быта крепостных крестьян и не считают их за людей. На фоне слез и страданий тысяч угнетенных царит «барство дикое, без чувства, без закона», благодаря которому труд рабов присваивают себе другие. И при этом считают, что это вполне справедливо, потому как они – почти боги, которые пришли в эту жизнь исключительно для того, чтобы получать все мыслимые и немыслимые наслаждения.

В противовес «хозяевам жизни» поэт очень образно и емко воспроизводит быт тех, кто тащит на себе «тягостный ярем до гроба». Этим людям чужды такие понятия, как справедливость и свобода, так как они не знают, что подобное, в принципе, возможно. Ведь испокон веков «здесь девы юные цвету для прихоти бесчувственной злодеев», а юноши, которые должны стать надежной опорой своих отцов, «идут собой умножить дворовые толпы измученных рабов».

Обращаясь к своему народу, забитому и угнетенному, поэт мечтает о том, чтобы его голос «умел сердца тревожить» . Тогда бы автор смог своими стихами изменить мир к лучшему и восстановить справедливость. Однако Пушкин понимает, что сделать это, даже обладая огромным поэтическим даром, практически невозможно. Поэтому в последних строчках стихотворения поэт задается вопросом, доведется ли ему увидеть «рабство, павшее по манию царя». Пушкин пока еще верит в нерушимость самодержавия и надеется, что здравомыслие августейшей особы сможет положить конец страданиям сотен тысяч русских крепостных, которые по воле судьбы родились рабами.

Одной из центральных проблем в исследовании творчества Александра Сергеевича Пушкина является его роль в декабристском движении. Эта деятельность нашла отражение в прозе и поэзии русского классика. Анализ стихотворения «Деревня» - одного из произведений, созданных под влиянием оппозиционных взглядов, царивших в среде передовых и просвещенных слоев населения России в начале XIX века, - дает представление о переживаниях и мечтах автора.

Поэт и декабристы

Пушкин не являлся членом ни одного тайного общества. Для этого он имел чересчур вспыльчивый и непредсказуемый нрав. Однако именно за создание одного из стихотворений, пропитанных романтическими надеждами на возможные государственные реформы, поэт был отправлен в ссылку.

Анализ стихотворения «Деревня», которое отнюдь не является причиной пребывания Пушкина в Михайловском, начинается с оптимистических нот. Автор называет деревню приютом трудов, спокойствия и вдохновения. В этих словах заключен глубокий смысл, ведь именно здесь были созданы шедевры, которые не только вошли в но и оказали на нее значительное влияние. Но все же сделать анализ стихотворения «Деревня» следует потому, что оно относится к тем произведениям, в которых центральной темой служила идея о преобразовании русского общества. Подобные мысли сыграли важную роль во всем творчестве поэта.

История создания

Прежде чем провести краткий анализ стихотворения «Деревня», следует несколько слов сказать об истории его написания. Стихотворение было создано в 1819 году. Этот год относится к периоду, который был ознаменован активным участием поэта в общественно-политической жизни России. Хотя до ссылки еще было далеко.

В родовое имение поэт отправился в 1924 году. Причиной ссылки послужили вольнолюбивые произведения, а также письмо, вскрытое московской полицией. Но настроениями, которые шли вразрез с установленным политическим порядком в стране, поэт был охвачен многие годы. Время от времени он все-таки посещал тайные общества, где и завязал знакомства с такими яркими личностями, как Рылеев, Лукин, Чаадаев. Как и члены подобных организаций, Пушкин был недоволен общественным устройством страны, социальной и политической несвободой многих ее граждан, деспотичностью самодержавной системы.

Следует понимать в общих чертах корень социальных бед, которые не могли оставить равнодушными многих просвещенных людей того времени, прежде чем начинать анализ стихотворения «Деревня». Пушкин был одним из тех, кто полагал, что отмена крепостного права является обязательным условием на пути к преобразованию политической системы России.

Структура стихотворения

В первую очередь нужно обратить внимание на необычную композицию, совершая анализ стихотворения «Деревня». Пушкин разделил условно его на две части. Первая напоминает романтическую идиллию. Вторая является политической декларацией и заключает в себе некое воззвание к власть имущим.

Идиллическая картина сельской жизни

Деревня представлена в начале стихотворения неким идеальным миром. В нем царят гармония и тишина. И именно здесь лирический герой обретает духовную свободу и предается творческой работе.

Следует обратить внимание на художественные образы, делая краткий анализ стихотворения «Деревня». Пушкин использовал такие выражения, как «светлые ручьи», «темные сад с прохладой и цветами», «нивы полосаты». В первых строках произведения присутствует что создает картину умиротворения и покоя. И совсем другая сторона деревенской жизни открывается во второй части.

Дисгармоничная картина деревенской жизни

Более пессимистичное настроение автора можно почувствовать, прочитав внимательно основную и заключительную части произведения и совершив уже общий анализ стихотворения «Деревня». А. С. Пушкин в них обличает уродство социальных отношений. Он вскрывает произвол помещиков и бесправное, несправедливое положение, в котором находится большая часть населения России. И здесь уже присутствуют образы совершенно другие: «дикое барство», «тощее рабство».

Контраст

Первая и вторая части этого поэтического произведения резко контрастируют друг с другом. В начале стихотворения автор создает прекрасную гармоничную картину, но затем возвращает читателя в жестокую действительность. С помощью приема контраста Пушкин смог передать основную идею своего произведения, которая заключается в критическом взгляде на несправедливую и жестокую природу крепостного права.

Художественные средства

Делая анализ стихотворения «Деревня», нужно также обратить внимание и на изобразительно-выразительные языковые средства. Пушкин использовал их в большом разнообразии. Первая часть пронизана спокойствием. Интонация здесь ровная и дружественная. Тщательно подбирая эпитеты, поэт передает во всех красках красоту сельского пейзажа. Романтическая атмосфера создается благодаря таким выражениям, как «мельницы крылаты», «тишина полей».

Во второй части интонация меняется. Речь становится более взволнованной. Поэт подбирает более резкие эпитеты. Последние строки автор наполнил восклицаниями и риторическими вопросами. Они как будто служат подтверждением того, что лирический герой не желает мириться с устройством общества, частью которого является.

Главная идея стихотворения

Поэт хотел, чтобы его поэтический дар смог как-то влиять на умы тех, в чьих руках находились миллионы судеб простых людей. Он надеялся, что его произведения сыграют хотя бы малую роль в восстановлении справедливости. Но вместе с тем Пушкин понимал, что изменить мир к лучшему, даже обладая великим художественным талантом, практически невозможно. Поэтому в своем стихотворении он спрашивает, сможет ли увидать, как «взойдет прекрасная заря», и словно не надеется получить ответа на этот вопрос.

Создавая это произведение, поэт все еще сомневается в том, что существует сила, способная победить самодержавие. Но все же в нем еще живет слабая вера в то, что среди сильных мира сего найдутся люди здравомыслящие и положат конец страданию тех, чья вина заключалась лишь в том, что родились они бесправными рабами.