Последний этап завоевания Средней Азии Россией (70—80-е годы XIX в.). Предпосылки и этапы завоевания Средней Азии царской Россией Начало военно-захватнической экспансии против Средней Азии

140 лет назад, 2 марта 1876 года, в результате Кокандского похода под началом М. Д. Скобелева было упразднено Кокандское ханство. Вместо него была образована Ферганская область в составе Туркестанского генерал-губернаторства. Первым военным губернатором был назначен генерал М.Д. Скобелев. Ликвидацией Кокандского ханства закончилось завоевание Россией среднеазиатских ханств в восточной части Туркестана.

Первые попытки России закрепиться в Средней Азии относятся ещё ко времени Петра I. В 1700 году к Петру прибыл посол от хивинского Шахнияз-хана, просившего принять его в русское подданство. В 1713-1714 гг. состоялись две экспедиции: в Малую Бухарию - Бухгольца и в Хиву - Бековича-Черкасского. В 1718 году Пётр I отправил в Бухару Флорио Беневини, который вернулся в 1725 году и доставил много сведений о регионе. Однако попытки Петра утвердиться в этом регионе не увенчались успехом. Во многом это было связано с нехваткой времени. Пётр рано ушёл из жизни, не реализовав стратегические замыслы по проникновению России в Персию, Среднюю Азию и далее на Юг.

При Анне Иоанновне под опеку «белой царицы» был взят Младший и Средний жуз. Казахи тогда жили родоплеменным строем и делились на три союза племен: Младший, Средний и Старший жуз. При этом с востока они подвергались давлению джунгаров. Роды Старшего жуза перешли под власть русского престола в первой половине XIX столетия. Для обеспечения русского присутствия и защиты российских подданных от набегов соседей на казахских землях построили ряд крепостей: Кокчетав, Акмолинск, Новопетровское, Уральское, Оренбургское, Раимское и Капальское укрепления. В 1854 году было основано укрепление Верное (Алма-Ата).

После Петра до начала XIX века русское правительство ограничивалось отношениями с подвластными казахами. Павел I решил поддержать план Наполеона о совместных действиях против британцев в Индии. Но его убили. Активное участие России в европейских делах и войнах (во многом это была стратегическая ошибка Александра) и постоянная борьба с Османской империей и Персией, а также затянувшаяся на десятилетия Кавказская война не давали возможности проводить активную политику в отношении восточных ханств. Кроме того, часть русского руководства, особенно министерство финансов, не хотело связывать себя новыми тратами. Поэтому Петербург стремился поддерживать дружественные отношения с среднеазиатскими ханствами, несмотря на урон от набегов и разбоев.

Однако постепенно ситуация менялась. Во-первых, военным надоело терпеть набеги кочевников. Одних укреплений и карательных рейдов было мало. Военные хотели решить проблему одним махом. Военно-стратегические интересы перевешивали финансовые.

Во-вторых, Петербург опасался британского продвижения в регионе: Британская империя занимала прочные позиции в Афганистане, а в бухарских войсках появились английские инструкторы. Большая Игра имела свою логику. Свято место пусто не бывает. Если Россия отказывалась брать под свой контроль этот регион, то его бы взяла под своё крыло Британия, а в перспективе и Китай. А с учётом враждебности Англии, мы могли получить серьёзную угрозу на южном стратегическом направлении. Британцы могли усилить военные формирования Кокандского и Хивинского ханств, Бухарского эмирата.

В-третьих, Россия могла себе позволить начать более активные действия в Средней Азии. Восточная (Крымская) война была завершена. Подходила к концу длительная и утомительная Кавказская война.

В-четвертых, нельзя забывать экономический фактор. Средняя Азия была важным рынком для товаров русской промышленности. Богатый хлопком (в перспективе и другими ресурсами) регион имел значение как поставщик сырья. Поэтому мысль о необходимости обуздания разбойных образований и обеспечения за русской промышленностью новых рынков путем военной экспансии находила все большую поддержку в различных слоях общества Российской империи. Больше нельзя было терпеть архаику и дикость на своих границах, необходимо было цивилизовать Среднюю Азию, решая широкий круг военно-стратегических и социально-экономических задач.

Ещё в 1850 г. началась Русско-кокандская война. Сначала это были небольшие стычки. В 1850 году была предпринята экспедиция за реку Или, с целью разрушить укрепление Тойчубек, служившее опорным пунктом для кокандского хана, но овладеть им удалось лишь в 1851 году. В 1854 году на реке Алматы (сегодня Алматинка) построено укрепление Верное, и весь Заилийский край вошёл в состав Российской империи. В 1852 году полковник Бларамберг разрушил две кокандские крепости Кумыш-Курган и Чим-курган и штурмовал Ак-Мечеть, но не достиг успеха. В 1853 году отряд Перовского взял Ак-Мечеть. Ак-Мечеть вскоре была переименована в Форт-Перовский. Попытки кокандцев отбить крепость были отражены. Русские возвели ряд укреплений вдоль нижнего течения Сырдарьи (Сырдарьинская линия).

В 1860 году западносибирское начальство сформировало отряд под командованием полковника Циммермана. Русские войска разрушили кокандские укрепления Пишпек и Токмак. Кокандское ханство объявило священную войну и направило 20 тыс. армию, но она была разбита в октябре 1860 г. у укрепления Узун-Агач полковником Колпаковским (3 роты, 4 сотни и 4 орудия). Русские войска взяли восстановленный кокандцами Пишпек, небольшие крепости Токмак и Кастек. Таким образом, была создана Оренбургская линия.

В 1864 году было решено направить два отряда: один из Оренбурга, другой из западной Сибири. Они должны были идти навстречу друг другу: оренбургский - вверх по Сырдарье на город Туркестан, а западносибирский - вдоль Александровского хребта. В июне 1864 г. Западносибирский отряд под командованием полковника Черняева, который вышел из Верного, взял штурмом крепость Аулие-ата, а Оренбургский отряд под началом полковника Верёвкина, двинулся из Форта-Перовского и взял крепость Туркестан. В июле русские войска взяли Чимкент. Однако первая попытка взять Ташкент провалилась. В 1865 году из вновь занятого края, с присоединением территории прежней Сырдарьинской линии, образована была Туркестанская область, военным губернатором которой назначен был Михаил Черняев.

Следующим серьезным шагом было овладение Ташкентом. Отряд под командованием полковника Черняева предпринял поход весной 1865 г. При первых же известиях о приближении русских войск ташкентцы обратились за помощью в Коканд, т. к. город находился под властью кокандских ханов. Фактический правитель Кокандского ханства Алимкул собрал армию и направился в крепость. Гарнизон Ташкента достиг 30 тыс. человек при 50 орудиях. Русских было всего около 2 тыс. человек при 12 орудиях. Но в борьбе с плохо обученными, слабо дисциплинированными и хуже вооруженными войсками это не имело большого значения.

9 мая 1865 г. в ходе решающего сражения вне крепости кокандские силы были разбиты. Сам Алимкул был смертельно ранен. Поражение армии и гибель вождя подорвали боеспособность гарнизона крепости. Под покровом ночи 15 июня 1865 года Черняев начал штурм Камеланских ворот города. Русские солдаты скрытно подошли к городской стене и, использовав фактор внезапности, ворвались в крепость. После ряда стычек город капитулировал. Небольшой отряд Черняева заставил сложить оружие огромный город (24 версты в окружности, не считая пригородов) с 100 тыс. населением, с 30 тыс. гарнизоном имеющим 50-60 орудий. Русские потеряли убитыми 25 человек и несколько десятков ранеными.

Летом 1866 г. издается царский указ о присоединении Ташкента к владениям Российской империи. В 1867 году было создано особое Туркестанское генерал-губернаторство в составе Сырдарьинской и Семиреченской областей с центром в Ташкенте. Первым губернатором был назначен инженер-генерал К. П. Кауфман.

В мае 1866 г. 3 тыс. отряд генерала Д. И. Романовского разгромил в Ирджарской битве 40 тыс. армию бухарцев. Несмотря на свою многочисленность, бухарцы потерпели полное поражение, потеряв убитыми около тысячи человек, у русских - только 12 раненых. Победа при Иджаре открыла русским путь на прикрывавшие доступ в Ферганскую долину Ходжент, крепость Нау, Джизак, которые были взяты вслед за ирджарской победой. В результате похода в мае-июне 1868 г. сопротивление бухарских войск было окончательно сломлено. Русские войска заняли Самарканд. Территория ханства присоединялась к России. В июне 1873 г. та же участь постигла Хивинское ханство. Войска под общим командованием генерала Кауфмана взяли Хиву.

Потеря независимости третьего крупного ханства - Кокандского - была на некоторое время отложена только благодаря гибкой политике хана Худояра. Хотя часть территории ханства с Ташкентом, Ходжентом и др. городами была присоединена к России, Коканд, по сравнению с договорами, навязанными другим ханствам, оказался в лучшем положении. Сохранена была основная часть территории - Фергана с главными городами. Зависимость от русских властей чувствовалась слабее, и в делах внутреннего управления Худояр был более самостоятелен.

В течение нескольких лет правитель Кокандского ханства Худояр послушно исполнял волю туркестанских властей. Однако его власть пошатнулась, хана считали предателем, которые пошёл на сделку с «неверными». Кроме того, его положение ухудшала жесточайшая налоговая политика по отношению к населению. Доходы хана и феодалов упали, и они давили налогами население. В 1874 году началось восстание, которое охватило большую часть ханства. Худояр попросил помощи у Кауфмана.

Худояр в июле 1875 г. бежал в Ташкент. Новым правителем был провозглашен его сын Насреддин. Тем временем восставшие продвигались уже к бывшим кокандским землям, присоединенным к территории Российской империи. Ходжент был окружен восставшими. Были прерваны сообщения русских с Ташкентом, к которому уже подходили кокандские войска. Во всех мечетях звучали призывы к войне с «неверными». Правда, Насреддин искал примирения с русскими властями, чтобы укрепиться на престоле. Он вступил в переговоры с Кауфманом, заверяя губернатора в своей лояльности. В августе с ханом было заключено соглашение, по которому его власть признавалась на территории ханства. Однако Насреддин не контролировал положение в своих землях и не смог остановить начавшуюся смуту. Отряды восставших продолжали производить набеги на русские владения.

Русские командование верно оценило обстановку. Восстание могло перекинуться на Хиву и Бухару, что могло привести к серьёзным проблемам. В августе 1875 г. в битве под Махрамом кокандцев разгромили. Коканд открыл ворота русским солдатам. С Насреддином было заключено новое соглашение, по которому он признавал себя «покорным слугой российского императора», отказывался от дипломатических сношений с другими государствами и от военных действий без разрешения генерал-губернатора. К империи отходили земли по правому берегу верхнего течения Сырдарьи с Наманганом.

Однако восстание продолжалось. Его центром был Андижан. Здесь было была собрана 70 тыс. армия. Восставшие провозгласили нового хана - Пулат-бека. Двинувшийся на Андижан отряд генерала Троцкого был разбит. 9 октября 1875 г. восставшие нанесли поражение ханским войскам и взяли Коканд. Насреддин, подобно Худояру, бежал под защиту русского оружия в Ходжент. В скором времени восставшими был захвачен Маргелан, нависала реальная угроза над Наманганом.

Туркестанский генерал-губернатор Кауфман отправил для подавления восстания отряд под командованием генерала М. Д. Скобелева. В январе 1876 г. Скобелев взял Андижан, а вскоре подавил мятеж и в других районах. Пулат-бек был схвачен и казнен. Насреддин вернулся в свою столицу. Но начал налаживать контакты с антирусской партией и фанатичным духовенством. Поэтому в феврале Скобелев занял Коканд. 2 марта 1876 г. Кокандское ханство упразднили. Вместо него была образована Ферганская область в составе Туркестанского генерал-губернаторства. Первым военным губернатором стал Скобелев. Ликвидацией Кокандского ханства закончилось завоевание Россией среднеазиатских ханств.

Стоит отметить, что современные республики Средней Азии в настоящее время также стоят перед схожим выбором. Время, которое прошло после развала СССР, показывает, что жить вместе в единой, могучей империи-державе намного лучше, выгоднее и безопаснее, чем в отдельных «ханствах» и «самостийных» республиках. 25 лет регион стабильно деградировал, возвращался в прошлое. Большая Игра продолжается и в регионе активно действуют страны Запада, Турция, арабские монархии, Китай и сетевые структуры «армии хаоса» (джихадисты). Вся Средняя Азия может стать огромным «Афганистаном» или «Сомали, Ливией», то есть зоной инферно.

Экономика в среднеазиатском регионе не может самостоятельно развиваться и поддерживать жизнь населения на достойном уровне. Некоторым исключением были Туркмения и Казахстан - за счёт нефтегазового сектора и более умной политики властей. Однако и они обречены на быстрое ухудшение экономической, а затем и социально-политической ситуации, после обвала цен на энергоресурсы. Кроме того, население этих стран слишком небольшое и не может создать «островок стабильности» в бушующем океане мировой смуты. В военном, технологическом отношении эти страны зависимы и обречены на поражение (к примеру, если Туркмения подвергнется атаке джихадистов из Афганистана), если их не поддержат великие державы.

Таким образом, Средняя Азия снова находится перед историческим выбором. Первый путь - это дальнейшая деградация, исламизация и архаизация, распад, междоусобицы и превращение в огромную «зону инферно», где большая часть населения просто не «впишется» в новый мир.

Второй путь - постепенное поглощение Поднебесной и китаизация. Сначала экономическая экспансия, что и происходит, а затем и военно-политическая. Китаю необходимы ресурсы региона и его транспортные возможности. Кроме того, Пекин не может допустить, чтобы у него под боком основались джихадисты и перенесли пламя войны на запад Китая.

Третий путь - активное участие в воссоздание новой Русской империи (Союз-2), где тюрки будут полноправной и процветающей частью многонациональной русской цивилизации. Стоит отметить, что России придётся полноценно вернуться в Среднюю Азию. Цивилизационные, национальные, военно-стратегические и экономические интересы превыше всего. Если мы не сделаем этого, то среднеазиатский регион рухнет в смуту, станет зоной хаоса, инферно. Мы получим массу проблем: от бегства миллионов людей в Россию до атак отрядов джихадистов и необходимости строить укрепленные линии («Среднеазиатский фронт»). Вмешательство Китая не лучше.

[М. И. Венюков ]. Исторические очерки России со времени Крымской войны до заключения Берлинского договора. 1855—1878. Том 1. — Лейпциг, 1878.

Другие части:
. Перемены в составе русской государственной области: , Завоевание Средней Азии (2), .
. .
. Политическое объединение окраин: , .
Н. Н. Каразин. Вступление русских войск в Самарканд 8 июня 1868 года. 1888

Поэтому, не останавливаясь более на кавказских завоеваниях, перейдем теперь к вопросу о расширении наших границ в Средней Азии. Оно совершалось в четырех направлениях: во-первых, со стороны Каспийского моря, к востоку, в Туркмению и к Хиве; во-вторых, со стороны Оренбурга к Хиве же, Бухаре и Кокану; в-третьих, со стороны Сибири — к Кокану и Кашгару; в-четвертых, из Сибири же и принадлежащих к ней Киргизских степей — в Джунгарию. Главные моменты и события этого движения были следующие:

На восточном берегу Каспийского моря уже с 1846 года существовало, у западной оконечности Мангышлака, укрепление Тюп-Караган, или . Его цель была — влиять на ; но эта цель вовсе не достигалась до самого конца 1860-х годов по причине слабости тюп-караганского отряда, не смевшего углубляться внутрь страны и до такой степени во всем нуждавшегося, что не только пища и одежда людей, но материалы для построек, дрова, солома, сено — все привозилось из , которая несколько месяцев в году бывала отрезана от Мангышлака льдами в устьях Волги и даже в море. так мало были приучены повиноваться русским властям в укреплении, что когда в 1869 году комендант его, полковник Рукин, выехал к ним с недостаточно сильным конвоем, они , а некоторых казаков, захватив живыми, продали в рабство в . Торговли русской на Мангышлаке почти не было; разработки местного каменного угля — тоже. Словом, влияние Тюп-Карагана было ничтожно. Вот почему еще в 1859 году были сделаны разведки в более южных частях восточного прибрежья Каспийского моря, от Красноводского залива до Ашур-Аде, где уже с 1842 года у нас существовала морская станция, наблюдавшая за поведением туркмен в море. Но только десять лет позднее правительство решилось наконец утвердиться в , как единственном месте, где есть удобная пристань для судов. При этом осторожность наших дипломатов зашла так далеко, что, без всякого запроса со стороны Персии, директор Азиатского департамента Стремоухов известил тегеранское правительство, чтобы оно не боялось появления наших войск на севере от его владений (за 200 верст!), что мы не тронем персидских земель и даже не станем распространять своего влияния к югу далее Атрека. Для чего все это было сделано — понять трудно; вероятно, для успокоения не Персии, на которую можно бы не обращать внимания, а Англии, которая хорошо понимает, что от юго-восточного угла Каспийского моря лежит кратчайшая дорога из России в Индию. О том, что при этом условии туркмены-йомуды по необходимости становились двоеданцами, потому что зиму они проводят южнее Атрека, а лето севернее, в Азиатском департаменте мало думали; о том, что на востоке от йомудов должны будут стать со временем в такое же ложное положение — думали еще меньше, а о том, что с признанием Атрека нашею южною границею затрудняется в будущем устройство к стороне Хорасана — не думали вовсе. Вот почему, едва в 1874 году устроилась правильная администрация в Красноводске, как начальник ее, генерал Ломакин, стал громко заявлять, что граница по Атреку крайне невыгодна для нас. Но доселе (1878 г.) к исправлению ее мер не принимается. Между тем, английские военно-политические агенты Гольдсмид, Бэкер, Непир, Мак-Грегор и др. усердно старались в последние шесть лет восстановить противу нас обитателей юго-западной части Арало-Каспийской низменности, в силу той теории, что Англия должна «защищать Индию с севера помощию туркменских шаек, хорошо вооруженных и руководимых искусными офицерами». Впрочем, зло, сделанное России недальновидностью Азиатского департамента, могло бы быть немедленно исправлено движением , которая служит центром неприязненных нам туркменских племен; но тут постоянно являлись на помощь Англии настойчивые советы из Лондона, от графа Шувалова, который, впав в некоторую немилость и быв за то из шефов жандармов разжалован в послы, употреблял все меры, чтобы возвратить свое положение при дворе и для того выгоды России приносил в жертву семейным интересам царствующего дома, стараясь, ценою уступок, приобрести для дочери императора Александра, Марии, выданной за сына королевы Виктории, расположение последней. Шувалов в течение нескольких лет советовал не затрагивать Мерви, не делать военных движений в направлении к ней, потому что это не понравилось бы Англии и, след., сделало бы его личное положение в Лондоне неприятным, а предположенную им придворную цель недостижимою. До 1877 года мы и следовали этим советам. Какие же из того будут последствия, конечно, очень недальнее. Теперь можно сказать только одно, именно, что вследствие ложной, непатриотической политики у нас доселе нет прочных границ на юго-востоке от Красноводска, и нам ежегодно приходится делать дорогие походы в Туркменскую степь для поддержания там нашего влияния. Оттого нельзя и сказать, как велик наш теперешний Закаспийский отдел. Стрельбицкий определил его площадь в 5.940 кв. миль; но это определение — чисто фиктивное.

Основание Красноводска, соединенное с передачею всего Закаспийского края из оренбургского ведомства в кавказское, принесло, однако, свою пользу в смысле утверждения нашего влияния на пространстве между Каспием и Аралом. Отряды кавказских войск не раз ходили по Усть-Урту и по долине старого Окса, а в 1873 году один из них , отправясь туда из Кендерли. Но эти военные движения, внушая жителям закаспийских степей страх, а след., по-азиатски, и уважение к России, имели и свои слабые стороны. Следуя кавказским служебным нравам, распоряжавшийся в 1872—73 годах этими движениями армянин, полковник Маркозов, не упустил случая пограбить туркмен, и не только в смысле вымогательств, сопровождавшихся употреблением нагаек, но и в смысле прямого грабежа мирных купеческих караванов. Другая невыгода зависимости закаспийских киргизов и туркмен от кавказских начальств состояла в том, что приемы кавказской администрации не совсем те же, что туркестанской и оренбургской, в ведении которых состоит большинство номадов, почему часть этих номадов, напр. адаевцы, находилась в двусмысленном положении, несмотря даже на применение в 1875 году к Закаспийскому отделу общих степных уставов. Наконец, заметим, что рознь во взглядах тифлисских и ташкентских властей отражалась даже на внешних отношениях наших к , Хиве. без труда заметил это, и, зависимый от туркестанского генерал-губернатора, пробовал жаловаться на некоторые действия туркестанской администрации кавказскому наместнику, как брату императора. И как туркестанские власти, хотя и покровительствуемые в Петербурге военным министром, не могли не опасаться последствий подобных жалоб, то, напр. в 1876 и 77 годах, ими употреблялись все меры, чтобы представители кавказской администрации, Ломакин и Петрусевич, в бытность свою в хивинских пределах, не могли иметь отдельных свиданий с ханом или с его сановниками.

Co стороны Джунгарии 1855 год застал в следующем виде. Начиная от верховьев Каркары в Небесных горах она шла вниз по этой речке и потом по Чарыну до Или, пересекала эту реку и тянулась потом но вершинам хребта Джунгарского Алатау до меридиана , вдоль по которому пересекала Тарбагатай и достигала западного конца озера Зайсана. Лучше этого государственного рубежа трудно было желать, ибо на значительном протяжении он обозначен естественными урочищами, иногда очень трудно переходимыми, что служило облегчением при охране наших пределов от вторжения кочевых хищников. Озеро Зайсан почти все лежало в китайских пределах, а граница к северу от него шла по Иртышу до устья Нарыма, а потом по этой речке и по вершинам . Так как соседями нашими у этих рубежей были китайцы, то не было ни надобности, ни прямой возможности переходить эту границу, вдоль которой уже устанавливалась значительная торговля, достигавшая, напр., в Чугучаке до 1.200.000 р. в год. Но в 1860 году был заключен в Пекине трактат, по которому вся эта граница подлежала переделке или по крайней мере пересмотру и точному обозначению на местах. Этим обстоятельством воспользовались местные власти в , чтобы потребовать от китайцев уступки всех земель по обеим сторонам Зайсана. Для чего это делалось — трудно понять, разве для получения пограничными комиссарами пожизненных пенсий за присоединение новых земель, потому что самые эти земли были — степи, а население их — кочевники. Тогда в бюрократических сферах наших не еще додумались до той простой истины, что владение степями есть тягость для государства, и, вероятно, присоединители околозайсанского края, да и их покровители в Омске и в самом Петербурге, полагали, что 600—700 кв. миль, населенных киргизами, есть важное приобретение для России. Уступка их китайцами была сделана, причем, однако же, по букве Пекинского трактата восточный конец Зайсана, т. е. единственная местность на что-нибудь годная по обширным рыбным ловлям, осталась за Китаем. В 1864 году вновь присоединенные земли были правильно разграничены, но лишь между Шабин-Дабагом и Хабар-Асу; далее же к югу разграничения не продолжалось, по случаю . И прежняя граница наша в восточной части Семиречья уважалась нами до 1871 года, когда неприязнь возникшего в мусульманского государства понудила нас и оставить его за собою на неопределенное время, объявив, впрочем, китайцам, что землю эту мы признаем частию их империи и потому возвратим ее им, как только они восстановят свою власть в других окрестных местностях. это, однако, до сих пор (1878) не состоялось, да и все дело о Кульдже велось так, что бесчестило Россию. Именно, уже в 1871 году Стремоухов приглашал пекинское правительство выслать уполномоченных для приема от нас Кульджинского округа, и в то же время из Петербурга был послан в Кульджу генерал Богуславский, который на площади уверял кульджинцев, что «они никогда снова не подпадут под власть ненавистного им Китая». Посланник наш в Пекине, генерал Влангали, был поставлен этим поведением собственного правительства в такое нелепое положение, что прятался от переговоров с китайскими министрами в городе Чифу и наконец вышел в отставку [Эта отставка Влангали и была, впрочем, целью всех махинаций Стремоухова, который видел в почтенном генерале скорого преемника себе по званию директора Азиатского департамента и потому старался его «утопить».] . В 1876 году туркестанский генерал-губернатор, Кауфман, громко говорил, что «возвращение Кульджи китайцам есть вопрос чести для России», и, однако, с того времени прошло два новых года, а дело не подвинулося вперед. Под влиянием первого страха от завоевания семиреченскому губернатору удалось собрать от кульджинцев несколько адресов, упрашивавших о невозвращении их под власть Китая и заявлявших о желании их стать русскими подданными: ответа по этим адресам дано не было, но они хранятся как будто на случай, чтобы показать пекинским властям, что их домогательства не согласны с желанием самого , большею частию магометанского. Словом, все дело ведено и ведется доселе недобросовестно, и разве только теперь, когда китайцы овладели не только и Манасом, но и , будет поставлено на более прямую и честную дорогу. И как у нас с Китаем есть важный территориальный вопрос в другой местности, ни Амуре, то было бы лучше всего удовлетворить все китайские домогательства в Джунгарии, лишь бы добиться исправления границ в Усурийском крае.

Обозревая теперь в общем виде наши среднеазиатские приобретения с 1855 года, мы видим, что они очень обширны, простираясь приблизительно до 19.000 кв. миль. Но один взгляд на карту показывает, что цена этих приобретений невелика, потому что среди их едва ли найдется 400 кв. миль годных для оседлой культуры, да и те большею частию заняты магометанским населением, которое едва ли когда будет искренно предано России. Соответственно этому можно бы признать, что эти приобретения вовсе не выгодны для России, даже более — убыточны для нее, так как одно Туркестанское генерал-губернаторство дает ежегодно 4½ миллиона рублей дефицита. Но у новых окраин есть будущность, и в ней оправдание их теперешней убыточности. Именно, когда они будут доведены до своих естественных пределов, Альбурса и Гиндукуша, тогда мы станем в довольно угрожающее положение относительно нашего главного врага на земном шаре — Англии, и это искупит до некоторой степени теперешние убытки от завоевания Средней Азии. Опасаясь за потерю Индии, англичане станут гораздо сговорчивее, чем теперь, по всем вопросам европейской политики. Кроме того, покорив весь Туркестан, мы в состоянии будем вывести из него часть содержимых там войск и через это сократим теперешние издержки на эту страну. Но когда все это случится — предвидеть нельзя, потому что плана завоевания, подобного тому, какой был составлен для покорения Кавказа, нет, а — судя по совершавшимся доселе событиям, и по упорству, с каким Англия вмешивается в каждый наш шаг на почве Турана, — его и не будет составлено. Будущие русские поколения, стало быть, вправе будут подвергнуть тяжелому упреку наше за его неумелость вести важное историческое дело. К стороне Китая, в Джунгарии, мы сделали приобретения объемом до 1.600 кв. миль, но зачем — неизвестно. Захваты эти, не приносящие нам существенной пользы, способны только раздражать китайцев, которых дружба, однако же, очень важна для нас, а потому чем скорее захваченные земли — по большей части степи — будут возвращены, тем будет лучше для нас, особенно если при этом мы успеем добиться решения в нашу пользу территориального же вопроса в Южно-Усурийском крае.

С 60-х годов в связи с упадком сухопутной торговли России с Китаем, на рынках которого появились в большом количестве более дешевые и качественные английские товары, особое значение для России, наряду с Ираном, приобрела территория Средней Азии как рынок сбыта своих промышленных товаров, а также как сырьевая база текстильной промышленности России.

В российской печати началось широкое обсуждение вопроса о пользе включения Средней Азии в состав Российской империи. В 1862 г. в одной из статей откровенно заявлялось: «Польза, которую Россия извлечет из сношений со Средней Азией, так очевидна, что все пожертвования на это дело вскоре окупятся». Вследствие отсталых производственных отношений, Россия, не имея возможности экономическим путем проникнуть в сред­неазиатские государства, стала искать возможности завоевать эти страны с помощью военной силы.

В среднеазиатских феодальных государствах - Бу­харском, Кокандском, Хивинском, Гератском ханствах, Ка­бульском эмирате и нескольких полунезависимых бекствах в первой половине XIX в. проживали узбекский, туркменский, таджикский, казахский, киргизский, афганский, каракалпакский и ряд других народов, занимавшихся в основном земледелием и скотоводством. Многие туркменские, киргизские и афганские племена вели кочевой и полукочевой образ жизни. Сельское хозяйство, связанное с поливным земледелием, развивали узбеки, таджики и киргизы. Лучшие участки земель и оросительные системы в основном принадлежали феодалам. Земли были разделены на три категории: амляковые владения ханов, вакфные земли мусульманского духовенства и мульковые земли светских феодалов. Крестьяне обрабатывали земельные участки феодалов на условиях издольщины, уплачивая от 20 до 50% урожая.

В городах развивалось ремесло, обслуживающее потребности феодалов (оружие, предметы роскоши и т. д.) и в незначительной степени крестьянства. Промышленность Средней Азии почти не развивалась, ограничиваясь только незначительной выплавкой металлов. В каждом из феодальных ханств имелись местные торгово-ремесленные центры: Ташкент, Бухара, Самарканд, Хива, Герат, Коканд и др. Население среднеазиатских государств придерживалось мусульманской религии, как шиитской, так и суннитской ветви, и духовенство в этих государствах занимало важное место.

В средние века экономическое благосостояние среднеазиатских государств обеспечивалось тем, что через их территорию проходили торговые караванные пути из Азии в Европу. С развитием-капитализма в Европе страны Средней Азии стали переживать экономический упадок, чем не преминула воспользоваться Россия, а также Великобритания еще в 30-е годы XIX в., однако в то время притязания этих государств на экономическое и политическое господство в данном регионе было пока, что незначительным.

В 60-х годах Россия, боясь, что Великобритания за­хватит среднеазиатские государства экономическим путем, решила свое экономическое присутствие в регионе насадить военной силой, тем более, что границы Россий­ской империи были рядом.

Уже в 1860 г. ворвавшиеся в Среднюю Азию россий­ские войска оккупировали Кокандское ханство и при­соединили Семиречье (юго-восточная часть казахских территорий - Старший Жуз. С этих территорий в 1864 г. и начался кровавый поход российских войск, которыми командовали генералы Веревкин и Черняев, в глубь Средней Азии. В 1865 г., был взят Ташкент, Значительную помощь в захвате города оказало местное богатое купечество, польстясь на обещанные льготы в торговле с Россией. На территории Бухарского и Кокандского ханств в 1867 г. было образовано Туркестанское генерал-губернаторство с центром в Ташкенте, главой которого был назначен генерал Кауфман. Созданная им колониальная система управления осуществляла полный контроль над жизнью коренного населения, которое продолжало оставаться, как и при ханской власти, в приниженном положении. Во время своего генерал-губернаторства с 1857 по 1881 г. Кауфман проводил политику жестоких репрессий против местного населения в случае неповиновения, что вызвало неоднократные восстания, самым крупным из которых было Кокандское восстание 1873 - 1776 гг.

После серии удачных военных операций российские войска разгромили слабовооруженную армию еще существующего Бухарского ханства. Предавая интересы народных масс в борьбе против агрессоров, эмир стал искать пути соглашения и подписал кабальный неравноправный договор, открывавший в Бухару свободный доступ российских товаров на льготных условиях. Бухарского эмира также вынудили отказаться от притязаний на занятые российской армией бывшие его владения.

Одновременно с этим Россия вела с Великобританией переговоры о разграничении «сфер влияния» в регионе, в результате чего между двумя империалистическими хищниками было достигнуто соглашение, по которому российское правительство оставило за собой «особые интересы» в Хиве, а Великобритании предоставило влия­ние в афганских княжествах.

Заручившись невмешательством в конфликт британцев, в 1873 г. российская армия предприняла новое широкое наступление на Хиву. Войска хивинского ханства, вооруженные средневековым оружием, не смогли активно сопротивляться современному оружию и вскоре капитулировали. Хивинский хан в том же году подписал договор о вассальной зависимости Хивы от России, а вскоре вообще лишился права вести самостоятельную внешнюю политику - хивинские территории к востоку от Амударьи были насильно включены в Туркестанское генерал-губернаторство, а хан вынужден был согласиться на свободное плавание русских судов по этой реке и на беспошлинную торговлю российскими товарами в пределах Хивы.

Таким образом, в результате войн в 1868 - 1676 гг. в Средней Азии к России были присоединены значительные территории Кокандского ханства, а Хива и Бухара, потеряв часть своих территорий, признали над собой сюзеренитет России. Россия от захвата этих территорий, действительно, имела огромную выгоду, а среднеазиатские народы новые лишения: на рынках Средней Азии резко увеличился сбыт российских товаров, вследствие чего многие отрасли местного ремесленного производства приходили в упадок; усиленное насаждение улучшенных сортов хлопчатника привело к обеспечению хлопчатобумажной промышленности России в значительной степени среднеазиатским хлопком, а в Средней Азии стали заметно сокращаться посевы продовольственных культур, и вскоре бедные слои населения начали испытывать нужду в продуктах питания. Однако несмотря на все негативные последствия колонизаторской политики России, включение в ее состав государств Средней Азии имело объективно прогрессивные последствия. В регионе внутри феодального строя начали создаваться условия для быстрого социально-экономического развития, для роста новых производительных сил и вызревания капиталистических отношений.

В это же самое время российскими войсками было закончено покорение Кавказа. В 1859 г. после продолжительного героического сопротивления российским завоевателям в горах Дагестана генералу Барятинскому сдался вождь кавказских горцев Шамиль, после чего сопротивление кавказцев было сломлено, и в 1864 г. самая продолжительная в российской истории Кавказская война была завершена.

Многонациональное государство Российская империя к последней четверти XIX в. простиралось от Вислы и Балтийского моря до берегов Тихого океана и от берегов Северного Ледовитого океана до границ с Ираном (Персией) и Афганскими княжествами.

В середине 19 века Великобритания, включив Индию в состав Британской империи, стала активно осваивать Средний Восток. В стратегических планах британского правительства этот регион рассматривался как потенциально выгодный рынок сбыта английских промышленных товаров и удобный плацдарм для развертывания дальнейшей военно-политической экспансии. Стремление предотвратить укрепление Британии в этом регионе побудило российское правительство активизировать свою внешнеполитическую деятельность в Средней Азии.

Процесс захвата Средней Азии проходил в несколько этапов. В период 1857-1862 гг была проведена подготовка, включавшая в себя серию разведывательных экспедиций в Иран и Восточный Туркестан, которые были призваны всесторонне изучить политическую и социально-экономическую обстановку и позиции Великобритании в регионе. В 1863 начались военные действия против Коканда. В ходе успешных операций, проведенных командиром сыр-дарьинской линии полковником Веревкиным и семиреченскими казаками под командованием полковника Черняева, 12 июня 1864 был захвачен Туркестан, а 21 сентября - Чимкент. В результате было ликвидировано господство Кокандского ханства, завоеванные территории были включены в состав вновь образованной Туркестанской области Оренбургского генерал-губернаторства.

Затем в период 1865-1868 была проведена ликвидация независимости Кокандского и Бухарского ханств. В июне 1865 генерал Черняев захватил Ташкент, являвшийся крупнейшим административным и торговым центром Средней Азии. Это событие, по сути, поставило в зависимое от России положение все Кокандское ханство, несмотря на то, что Черняев приостановил военные действия на его территории. Завоевание земель Кокандского ханства бухарским эмиром и его претензии на господство над Кокандом предопределили включение Ташкента в состав Российской империи - в 1867 он вошел во вновь образованное Туркестанское генерал-губернаторство.

В середине 1865 было принято решение начать военные действия против Бухарского эмирата. 8 мая 1866 в сражении в урочище Ирджар бухарская армия была разбита. Затем русские войска под командованием генерала Романовского захватили Ходжент и крепость Нау, изгнав таким образом бухарцев с территории Кокандского ханства. Отказ бухарского эмира подписывать мирный договор на условиях России стал поводом для ввода русских войск в пределы Бухарского эмирата. В сентябре 1866 они захватили Ура-Тюбе, Джизак, Яны-Курган. 1 мая 1868, по инициативе 1-го генерал-губернатора Туркестанского края Кауфмана, была оккупирована Зеравшанская долина и практически без сопротивления заняты Самарканд, Ката-Курган и Урсут. Дорога на столицу эмирата Бухару была открыта, но правительство России приняло решение повернуть войска обратно.

По окончании военных действий Кауфман добился от кокандского хана Худояра подписания торгового договора, который фактически превращал это государство в российскую колонию. 23 июня 1868 договор с Россией подписал и бухарский эмир. Он признавал вхождение Ходжента, Ура-Тюбе, Джизака в состав Российской империи. Российским подданным предоставлялись право свободной торговли и учреждения торговых агентств в эмирате, свобода передвижения по стране, безопасность личности и имущества и т.д. Бухарский эмират обязался выплатить России контрибуцию, но для полной гарантии ее получения Россия временно оккупировала Самарканд и Ката-Курган, из районов которых был образован Зеравшанский округ. В итоге Россия добилась полного господства над обширными территориями Средней Азии.

Последний этап - занятие в 1869-1873 гг западной части Средней Азии. 22 августа 1869 император Александр II санкционировал захват восточного берега Каспийского моря. 3 ноября этого же года русский десант высадился в Муравьевой бухте Красноводского залива и занял прилегающие территории, населенные туркменами. В феврале 1873 началось наступление русских войск на Хиву со стороны Красноводского залива.

12 августа 1873 хивинский хан Мухаммед Рахим II подписал с Россией договор, по которому признавал зависимость от Российской империи, отказываясь от самостоятельного ведения внешней политики. Часть территорий ханства передавалась Бухарскому эмирату, другая часть земель - по правобережью Аму-Дарьи - в Аму-Дарьинский отдел Сырдарьинской области. Начальник этого отдела контролировал деятельность хивинского хана. Российским судам предоставлялось право плавания по Аму-Дарье, предполагалось выделение территории для строительства русских пристаней, факторий, торговых складов и обеспечение их безопасности. Русские купцы освобождались от выплаты торговых пошлин.

В 1874-1885 гг состоялось присоединение к России Коканда и Туркмении. С начала 1870-х гг. значительно осложнилась внутриполитическая обстановка в Кокандском ханстве, лояльно настроенный по отношению к России хан Худояр был вынужден бежать в Ташкент. В сложившихся обстоятельствах туркестанский генерал-губернатор Кауфман стал настаивать на решительных действиях. По его мнению, овладение Наманганским районом должно было укрепить позиции России в горной Киргизии и усилить контроль над обстановкой в самом ханстве и Кашгаре. Поэтому 22 сентября 1875 Кауфман навязал новому правителю Насреддину договор в духе договоров с Хивой и Бухарой, а 19 февраля 1876 был издан царский указ о включении Кокандского ханства в состав Туркестанского генерал-губернаторства.

Затем последовал захват русскими войсками Туркмении. В 1879-1881 в состав Закаспийской области был включен Ахал-Текинский оазис с административным центром в Ашхабаде, в 1884 в состав империи вошли Тедженский, Мервский и Пендинский оазисы. По российско-персидского 1881 и российско-афганского 1887 договорам была проведена демаркация российско-иранской и российско-афганской границ в регионе, что, по сути, завершило присоединение туркменских земель к России.

Завершающий этап 1883-1895 - решение “памирского вопроса”. В конце 1880 - начале 1890-х гг. центр тяжести англо-русского соперничества в Средней Азии переместился на Памир. Этот регион состоял из 2 частей - Восточный Памир, населенный киргизами, входил в состав Кокандского ханства, Западный Памир был населен горными таджиками, которые сохраняли свою самостоятельность.

После успешного присоединения Туркмении и установления северо-западных границ с Афганистаном и Ираном, Россия в 1891 и 1892 отправила на Памир несколько разведывательных экспедиций, а летом 1892 на р.Мургаб был стационарно размещен погранотряд под командованием полковника Ионова в составе 200 пехотинцев и 50 казаков. Эта акция имела огромное внешнеполитическое значение - стало ясно, что решение “памирского вопроса” возможно теперь только путем переговоров, поскольку Британия не имела достаточных военных сил в этом регионе.

С 1893 по 1895 Россия и Великобритания активно обменивались нотами, в которых каждое государство предлагало свой вариант пограничного размежевания Памира. В августе 1895 договор между двумя государствами был ратифицирован и, по сути, завершил присоединение Средней Азии к Российской империи.

Говоря о завоевании Россией Средней Азии, следует отметить исключительную роль в реализации этой задачи регулярных и казачьих войск Западной Сибири. Сибирское казачье войско и Семиреченское, образованное из 9 и 10 полковых округов Сибирского казачьего полка, участвовали в Ташкентском, Хивинском, Кокандском походах и т.д. Населенные пункты сибирского казачества на Верхнем Иртыше - Семипалатинск и Усть-Каменогорск, Сибирская укрепленная линия со станицами Копальской, Илийской, Урджарской, Лепсинской, Алма-Атинской, образованная в ходе создания Семиреченского казачьего войска, стали опорной базой для активного наступления России в Среднюю Азию.

Завоевание Средней Азии резко отличается по своему ему характеру от покорения Сибири. Семь тысяч верст от «Камня» до Тихого океана были пройдены с небольшим в сто лет. Внуки казаков Ермака Тимофеевича стали первыми русскими тихоокеанскими мореплавателями, заплыв на челнах с Семеном Дежневым в чукотскую землю и даже в Америку. Их сыновья с Хабаровым и Поярковым стали уже рубить городки по Амур-реке, придя к самой границе китайского государства. Удалые ватаги, зачастую лишь в несколько десятков отважных молодцов, без карт, без компаса, без средств, с одним крестом на шее и пищалью в руке, покоряли огромные пространства с редким диким населением, переваливая через горы, о которых раньше никогда не слыхали, прорубаясь через дремучие леса, держа путь все на восход, устрашая и подчиняя дикарей огненным боем. Доходя до берега большой реки, они останавливались, рубили городок и посылали ходоков в Москву к Царю, а чаще в Тобольск к воеводе - бить челом новой землицей.
Совсем иначе сложились обстоятельства на южном пути русского богатыря. Против русских здесь была сама природа. Сибирь являлась как бы естественным продолжением северо-восточной России, и русские пионеры работали там в климатических условиях, конечно, хоть и более суровых, но в общем привычных. Здесь же - вверх по Иртышу и на юг и юго-восток от Яика - простирались безбрежные знойные степи, переходившие затем в солончаки и пустыни. Степи эти населяли не разрозненные тунгусские племена, а многочисленные орды киргизов, при случае умевших постоять за себя и которым огневой снаряд был не в диковинку. Эти орды находились в зависимости, частью номинальной, от трех среднеазиатских ханств - Хивы на западе, Бухары в средней части и Коканда на севере и востоке.
При продвижении от Яика русские должны были рано или поздно столкнуться с хивинцами, а при движении от Иртыша - с кокандцами. Эти воинственные народы и подвластные им киргизские орды вместе с природой ставили здесь русскому продвижению преграды, для частного почина оказавшиеся непреодолимыми. Весь XVII и XVIII век наш образ действий на этой окраине был поэтому не бурно наступательным, как в Сибири, а строго оборонительным.
Гнездо свирепых хищников - Хива - находилось как бы в оазисе, огражденном со всех сторон на многие сотни верст, как неприступным гласисом, раскаленными пустынями. Хивинцы и киргизы устраивали постоянные набеги на русские поселения по Яику, разоряя их, грабили купеческие караваны и угоняли русских людей в неволю. Попытки яицких казаков, людей, столь же отважных и предприимчивых, как их сибирские собратья, обуздать хищников, успехом не увенчались. Задача значительно превысила их силы. Из ходивших на Хиву удальцов ни одному не привелось вернуться на родину - их кости в пустыне засыпал песок, уцелевшие до конца дней своих томились в азиатских «клоповниках». В 1600 году на Хиву ходил атаман Нечай с 1000 казаков, а в 1605 году атаман Шамай - с 500 казаков. Им обоим удалось взять и разорить город, но оба эти отряда погибли на обратном пути. Устройством плотин на Аму-Дарье хивинцы отвели эту реку от Каспийского моря в Аральское и превратили весь Закаспийский край в пустыню, думая обеспечить этим себя от Запада. Покорение Сибири было делом частного почина отважных и предприимчивых русских людей. Завоевание Средней Азии стало делом Российского государства - делом Российской Империи.